Особенности индивидуальной пивной охоты
Не сказать, что я такой уж конкретный пивной фанат… Тем более на каждом углу постоянно слышу фразеологизмы: «пивной живот» (народное), «пиво отрицательно влияет на интеллектуальные способности» (некий завязавший «умник»), «пиво — это шампанское для бедных» (Сергей Мазаев из горячо мною любимого «Морального кодекса»). А я, между прочим, слишком испорчен всякого рода высокой литературой, чтобы совсем уж не прислушиваться к пословицам и поговоркам — тем более, когда на концерте «Морального кодекса» Мазаев изрекал процитированную «нетленку», я как раз благополучно потягивал совсем не пиво, а относительно невинный «джин & тоник». Но всё же некогда я прочно себе усвоил, что на эпохальных рок-сэйшенах «пиво — это традиция» (Вася Васин из не менее мною уважаемых «Кирпичей»). Тем более, если это очередное пришествие «великого и ужасного» Фёдора Чистякова из группы «нОль».
Итак, день 10 сентября 1999 года был примечателен для меня по многим причинам… Во-первых, всего два дня назад я успешно «скинул» последний вступительный экзамен в аспирантуру. Во-вторых именно на этот день было назначено третье по счёту триумфальное возвращение на подмостки столичных рок-клубов (аж после 1997 года, между прочим!) прославленного «психоделического революционера» Фёдора Чистякова. Своевременно поддержав всё нарастающую эйфорию полутора литрами всяких крепких «Балтик», я двинул в «Бункер». Откровенно нездоровая обстановка возле оного, признаться, несколько обескуражила. Народу у входа — тьма тьмущая, внутри же, по слухам, нет практически никого, но темень — не меньшая. Свет, оказывается, вырубили! Прямо по всей Тверской!! Не буду заострять ничьё драгоценное внимание на всех окололубовских перипетиях, тем более, что перЕпИтиями всё это нельзя было назвать даже с большой натяжкой — слишком велика была ответственность перед новоявленным Свидетелем Иеговы, непьющим и некурящим Чистяковым.
Несмотря на всю проявленную поклонниками сознательность, дядюшка Фёдор оказался нами явно недоволен. На протяжении всего концерта он с постной миной отпускал в адрес зрителей разные незначительные, но весьма колкие замечания — аки молодой, но вздорный учитель прямо! Окончив сэйшн уже глубокой ночью, «триумфатор» обиженно удалился, так и не осчастливив никого даже подобием автографа.
Первая мысль — валить надо из этого затхлого подвальчика. Вторая — накатить ещё пивка на помин души безвременно ушедшей группы «нОль», но эта скорбная дума пронеслась уже после того, как я оказался на улице. Поздняк метаться! Главное теперь — с достоинством отсюда уйти.
Расчёт был неумолимо точен. Ещё пол-литра — и как раз получим похоронное число два (конечно, похоронное, пробовали ли вы, например, когда-нибудь преподнести вашей любимой девушке ДВЕ розы?!). Но где же всё это взять??!! Многочисленные хот-дог-филиалы в четыре часа утра обыкновенно закрыты, это понятно. Направляюсь в сторону памятника Долгорукому — вот там, помнится, есть нехилая круглосуточная забегаловка, в которой принято удалять жажду после высадки на станции «Охотный ряд» и изнурительного подъёма вверх по Тверской.
На этот раз интуиция меня не кинула. Забегаловка обнадёживала неким подобием жизни — четверть дюжины безвестных полуночников вяло чего-то дожёвывали, а хмурый бармен (несомненно косящий под самых непривлекательных «коллег» из пьес Вампилова) взирал на них с необъяснимым для столь призрачного часа раздражением. Абсолютно теми же оттенками эмоций одарил и меня:
— Ничего не продаём — закрыто!
И не удивился ведь, паскуда, узрев ещё один источник дохода (и кроткую мольбу) в моём лице!! Вот, бьюсь об заклад, что до меня полчаса, как минимум, никто здесь не появлялся. Да и после меня — тем более…
Но бармен казался неумолимым. С горечью осознав, что мне вряд ли здесь что-то обломится, я направился мимо Центрального Телеграфа в сторону Никитской. Самые, что ни на есть, пелевинские места — уж здесь-то с любыми стимуляторами должны дружить в любое время суток. Ни фига — НОЧНОЙ клуб «Герцен» уже почему-то был заперт на амбарный засов. Название что-то явно ребятки не отрабатывали — я не думаю, что их революционный тёзка легко вёлся за границей на буржуинские искушения поспать ночью. Классовая борьба, знаете ли, была важнее. А эти… неужто дождя испугались?
До развилки Арбатов оставалось не более 15-ти минут. Наверное, то, что принято называть в народе «ночными магазинами» сконцентрированно в Москве исключительно здесь. По крайней мере, я на это очень надеялся, поскольку иных способов заполучить чёртово янтарное пойло я уж и не видел.
Ну, наконец-то… Сразу два магазина — на каждый арбатский хвост. Интуитивно предпочитаю тот, который убедительнее пародирует европейский супермаркет. Вау, дык здесь и шестая «Балтика» в наличии! Символично, в шестом-то часу утра…
Всё бы хорошо — но, вот, неужели с утренного пива бывают глюки? Иначе как расценить то, что уже на середине Старого Арбата меня окликнули некие растерянные чуваки, желавшие во что бы то ни стало узнать, где же обретается ближайшая станция метро.
Дааа, Великая Психоделическая революция, о необходимости которой так долго говорил и пел Чистяков накрылась (гм-гм, не будем уточнять, чем). А на её могиле я бы водрузил чудовищный памятник Пушкину и его супруге, который я долго и недоумённо созерцал там же, на Арбате, нервно поглощая остатки поминального напитка.
/Денис Ступников/
